Конституционный Суд России запретил применять сроки исковой давности по искам прокуроров об обращении коррупционного имущества в доход государства
Взаимосвязанные статьи 195, 196, пункт 1 статьи 197, пункт 1 и абзац второй пункта 2 статьи 200, абзац второй статьи 208 ГК РФ признаны Конституционным Судом Российской Федерации не соответствующими Конституции в той мере, в какой судебное толкование позволяет рассматривать установленные ими общие трехлетний и десятилетний сроки исковой давности и правила их течения в качестве распространяющихся на требования прокуроров об обращении в доход государства имущества как приобретенного вследствие нарушения лицом, замещающим (занимающим) или замещавшим (занимавшим) публично значимую должность, требований и запретов, направленных на предотвращение коррущии, что не позволяет обеспечить учет особенностей деяний, в связи с которыми возникают основания для таких требований.
Это касается в том числе и имущества, в которое первоначально приобретенное посредством коррушии было частично или полностью превращено или преобразовано.
В действующем законодательном регулировании какой-либо срок, ограничивающий возможность подачи прокурором искового заявления с требованиями об обращении в доход государства коррущионных активов, считается неустановленным.
Поскольку наличие срока, ограничивающего возможность предьявления исковых заявлений прокуроров, не является необходимым в российской правовой системе, к дискреции федерального законодателя относится решение вопроса об установлении такого срока с учетом соотнесения конституционно значимой задачи противодействия коррущии с другими ценностями и целями.
В случае установления федеральным законодателем срока давности для требований прокурора об обращении в доход государства коррупционного имущества законодателю необходимо учитывать изложенную в Постановлении от31.10.2024 N 49-П позицию Конституционного Суда Российской Федерации об особенностях деяний, в связи с которыми возникают основания для таких требований,
частности: установление существенно превышающих,
соответственно, три и десять лет сроков (срока) давности; невключение соответствующие сроки (срок) периода, когда лицо, нарушение которым требований и запретов, направленных на предотвращение коррунции, послужило основанием искового заявления, сохраняло формализованное или фактическое положение (коррупционные связи), позволяющее оказывать влияние на деятельность государственных институтов или их должностных лиц; определение начала течения этих сроков (этого срока) со дня выявления в установленном порядке прокурорами фактов нарушения требований и запретов, направленных на предотвращение коррущии, и приобретения имущества вследствие этих нарушений; закрепление иных специальных правил течения срока давности; сочетание этих правовых инструментов.
При этом не должно допускаться применение такого срока (сроков) в случае противодействия ответчика либо иных лиц по инициативе ответчика выявлению прокурорами обстоятельств нарушения требований и запретов, направленных на предотвращение коррушии и незаконного обогащения, либо формированию доказательственной базы для обращения в суд с исковым заявлением.
При этом не должно допускаться применение такого срока (сроков) в случае противодействия ответчика либо иных лиц по инициативе ответчика выявлению прокурорами обстоятельств нарушения требований и запретов, направленных на предотвращение коррущии и незаконного обогащения, либо формированию доказательственной базы для обращения в суд с исковым заявлением.Отмеченный судом в Постановлении вывод относится только к исковым заявлениям прокуроров, содержащим требования об обращении в доход государства коррущионного имущества, и не может быть автоматически распространен на решение вопроса о применимости или неприменимости исковой давности к иным исковым заявлениям прокуроров, направленным на передачу имущества публично-правовым образованиям или признание их права на имущество, в том числе основанным на нарушении порядка приватизации.
